Гренландия медленно удаляется от Европы. Посредине безмолвного белого острова стоит шестиметровый крест. В толще льда под крестом замуровано тело Альфреда Вегенера. В 1930 году в Гренландии было две немецких станции. Одна на побережье, другая в самом центре острова — на куполе ледника на высоте три тысячи метров в четырехстах километрах от побережья. Станция так и называлась — Айсмитте, или середка льдов. Летом здесь минус двадцать, зимой минус пятьдесят. На станции должны были провести целый год два исследователя, у которых было мало керосина и еды. Занималась экспедиция диагностикой состояния атмосферы над европейской кухней погоды. Руководил полярниками Альфред Вегенер. Он и отправился спасать двух исследователей на караване с запасом еды и топлива. Из материковой станции к Айсмитте вышли тринадцать эскимосов, Вегенер и метеоролог Фриц Леве. Хуже погоды не помнили даже эскимосы — ветер, туман и снегопад. Пройдя за семь дней шестьдесят два километра из четырехсот, эскимосы поворачивают обратно. Часть груза, необходимого для спасения Айсмитте, пришлось оставить. Путь продолжил Вегенер, Леве и один эскимос. На станцию спасатели пришли чуть живыми, без необходимых продуктов. Много упряжек пришлось оставить, много продуктов съесть за месяц пути. Леве отморозил пальцы, и один из зимовщиков отрезал их кухонным ножом. Пересчитав продукты питания, зимовщики осознали, что продуктов до весны на всех не хватит. Спасательная экспедиция провалилась. Альфреду Вегенеру в тот день исполнилось 50 лет. Юбилей отметили в вырытой в снегу пещере, а наутро Альфред и эскимос Расмус Виллумсен с минимальным запасом продуктов вышли в пятидесятиградусный мороз. Тело Виллумсена так и не нашли. А Альфред умер не от голода и не от холода. Он устал, прилег отдохнуть в вырытую в снегу кровать, и у него остановилось сердце.

У меня выпал зуб. Мой любимый шестой нижний. То ли я стал старым, то ли неправильно его эксплуатировал, то ли криво встали звезды. Но зуба уже нет. Один раз его уже не было. Тогда я приехал в первую попавшуюся зубную клинику и мне вставили имплант. В кость ввернули титановый шуруп, на шуруп накрутили сложную конструкцию из стекла и металла, и я снова обрел возможность тщательно жевать стейки. Лет десять назад я был готов рисковать, выбирая клинику. В целом мне повезло, десять лет для импланта, вставленного "недорого" — это очень хороший срок. Но сейчас рисковать я не готов. Во-первых, я почти не ем мясо. Мясо можно закинуть сразу в желудок, и оно переварится. Но углеводы должны обрабатываться ферментами слюны, чтобы трансформироваться через длинную цепочку превращений в глюкозу. Значит, углеводную пищу нужно тщательно пережевывать. Чем? На месте бывшего моего зуба дырка. Во-вторых, я решил, что следующий зуб на этом месте должен быть на всю жизнь, а жить я предполагаю еще долго. Гуглю и слушаю советы. Одни клиники рекламируют установку зуба под ключ за 25 тысяч рублей, другие за 70, третьи за 150. Некоторые утверждают, что цена жесткая и изменяться не будет, другие говорят, что по ходу работы может случиться все что угодно. В хороших клиниках разговор о стоимости начинают с ортопантограммы.
Включил сарафанное радио.

Альфред Вегенер глядел на глобус. Он не был первым, кто заметил, что побережье Бразилии идеально вписывается в Гвинейский залив. Он был первый, кто собрал все данные о движении материков вместе. Вегенер изучил горные породы и животный мир по обе стороны от разрыва и понял, что все очень похоже. Как одинаковый до мелочей состав минералов мог попасть через океан на другой континент? Как в Южной Америке появились сухопутные животные Африки? Почему по разные сторону океана одинаковые виды растений? Вегенер доказывал, что все континенты — это непрерывно двигающиеся осколки сверхматерика Пангея.

Свой доклад Альфред Вегенер сделал в 1912 году на съезде Немецкого геологического общества. К тому времени он был знаменитым ученым метеорологом, рекордсменом мира по полетам на воздушных шарах, покорителем Гренландии. Но он не был геологом. Вегенера обвинили в ереси. Он доказывал, что земля плоская и стоит на трех слонах или двух китах.

В одном из писем Альфред писал, что полярный исследователь обязан быть героем. Каждый раз, уезжая в Гренландию, он тщательно приводил в порядок свои записи. Появилась его книга «Происхождение континентов и океанов». Замерзая в снегах, он знал, что его теория не принята научным сообществом.

Шлагбаум не спеша открывается, вежливый охранник провожает мою машину до места на парковке и показывает как пройти к стойке регистрации клиники "Вероника". Холл пятизвездочного отеля. Колонны, мягкие диваны, на экране телевизора бегущей строкой быстро ползут котировки акций. Маленькая девочка в розовых туфлях играет в игрушки на мамином телефоне. Тихо, лишь изредка симпатичные девушки называют фамилии посетителей, и они вместе исчезают в коридорах.

В комнате без окон я двумя руками взялся за подставки, похожие на ручки перископа. Голова мягко прижата, во рту кронштейн, который я удерживаю зубами. У правого уха рентгеновская трубка, у левого электронная матрица. Трубка с матрицей крутятся вокруг головы, делая под тысячу снимков, на каждом из них в резкости только одна плоскость. Вся процедура длится несколько секунд. Потом сложное программное обеспечение из многих картинок соберет 3D-модель.

Первая консультация с врачом-имплантологом. Сергей Лотоцкий показывает мне 3D-модель моей "зубочелюстной системы". Я вижу расположение зубов между собой, яркие пломбировочные материалы, уже установленные импланты. Лотоцкий видит больше, он показывает мне границы верхнечелюстных пазух, корни зубов, нижнечелюстной канал, в котором проходит нервный пучок, строение височно-нижнечелюстного сустава. Программа позволяет произвести измерения толщины костной ткани, что Лотоцкий делает прямо при мне. Он цокает языком, качает головой, рисует линии на изображении.

До недавнего времени я представлял имплантацию как вкручивание шурупа в деревяху. Но ничего подобного. Зуб состоит из коронки и корня. Коронка принимает на себя нагрузку при жевании, передает ее корню, а тот челюстной кости. Чтобы зуб не разрушался и не разрушал кость вокруг себя, коронка должна быть в определенных соотношениях с соседними зубами и с зубами напротив. Динамическое положение зубов друг относительно друга называется прикус. Наша задача — восстановить естественный прикус. Происходит все примерно так. В кости специальной фрезой сверлится дырка, называемая врачами лункой. В лунку вкручивается титановый имплант, в имплант абатмент, а сверху на абатмент надевается коронка. В чем же тут разница с шурупом и деревяхой? Имплант, в отличие от шурупа, держится в кости не за счет сил трения. Кость регенерирует, и имплант срастается с ней. Врачи называют этот процесс остеоинтеграцией. Имплант, коронка и челюсть становится единой живой системой, в которой новый зуб чуть-чуть подвижен, мягко передавая давление на кости челюсти. Планируя имплантацию, врач должен равномерно распределить нагрузку по всей зубочелюстной системе. Это значит, что искусственный зуб должен стоять в нужном месте, под нужным углом.

В пятидесятые годы двадцатого века начали бурить океанское дно и выяснили, что оно значительно моложе материков. Оказалось, что векторы намагниченности вулканических пород разных континентов смотрят в разные стороны. Стало очевидно, что материки не просто двигаются, а еще и вращаются. Вегенера вспомнили, его книги отряхнули от пыли, добавили вновь открывшиеся обстоятельства, и появилась современная теория дрейфа континентов. Теперь могила гениального Альфреда Вегенера не просто перемещается в толще льда, а дрейфует в строгом соответствии с его теорией.

Над космическим креслом несколько экранов. На одном мультики показывают, на другой выводятся "веселые картинки". Лотоцкий включил изображение 3D модели моих зубов, потом прямую трансляцию изо рта, нагляднее не бывает. Мы определяемся с местом установки импланта. Для меня все очевидно — вот дырка между зубами, вот новый зуб. Сверлим лунку, крутим шуруп, вешаем коронку, жуем стейки. Но все оказалось чуть сложнее. В челюсти все двигается, как континенты Альфреда Вегенера! Зубы перемещаются, углы меняются, сустав изнашивается, поверхности стираются, кость атрофируется, десна деградирует. Врач, определяя место для импланта, должен рассчитать, где окажутся зубы через двадцать лет и как изменятся нагрузки после установки конструкции. Если расчет будет неверен, возрастет нагрузка на сустав, будут больше напрягаться жевательные мышцы, скорее будут стачиваться зубы, возникнут ненужные напряжения в шее и позвоночнике. Планирование положения зуба — это работа в движущейся живой системе. С расчетами и измерениями помогает компьютер, производя измерения в 3D-модели.

Сергей Панченко снимает оттиски и по ним изготавливает диагностическую модель — точную полимерную копию моих зубов. Теперь нужно изучить работу нижней челюсти в динамике и посмотреть, как зубы взаимодействуют друг с другом. Аппарат называется артикулятор — металлический прибор, имитирующий работу височно-нижнечелюстного сустава, в который вставляется диагностическая модель. Сустав этот один из самых сложных в организме человека. Во-первых, он парный, то есть правый и левый сустав обязаны работать синхронно. Во-вторых, он обеспечивает очень сложное движение — открываем/закрываем челюсть, выдвигаем челюсть вперед и двигаем ею вправо/влево. На весь этот объем движений влияет прикус. Закрываясь, челюсть скользит зубами по зубам и фиксируется в закрытом положении. Если новый зуб неправильно изменит прикус, сустав останется в напряженном состоянии. Напряжение передастся мышцам лица, шеи, головы. Дальше может быть все что угодно: от головных болей до проблем с позвоночником. Работая с моделью в артикуляторе, Панченко определяет идеальное место и форму коронки зуба.

Ну теперь-то определились с местом нового зуба? Опять нет. Нужно определиться с возможностью "воткнуть" идеальный имплант в идеальное место. Все зависит от объема, состояния и свойств костной ткани и десны. Конечно, хочется вкрутить большой имплант. Чем больше диаметр, тем меньше деформации и тем более равномерно нагрузка передается на кость. Но для большого импланта нужно много костной ткани.

Кость — это живая структура. Значительная её часть состоит из органических элементов, белков, снабжающихся кровью. Живые клетки — это остеоциты и остеокласты. Остеоциты формируют костную ткань, а остеокласты убирают отслужившее свое клетки. После удаления зуба кости челюсти в этом месте перестают работать. Нагрузки на них нет, снабжать кислородом некого, питание подводить некуда. Костная ткань челюсти хуже снабжается кровью и начинает рассасываться. Остеокласты делают свое дело, убирая неработающие клетки. Все, что не работает, атрофируется. Кость становится тоньше. Сейчас недостаток объема кости не проблема, а расходы. Мы возьмем кость из одного места и поставим в нужное. Остается уточнить откуда брать и куда ставить.

Диагностика закончилась. Мы определили расположение зубов, сравнив его с идеальным, измерили прикус, оценили состояние костной ткани и десен.

С местом определились? Нет. В кабинет вошел еще один человек. Сергей Панченко, врач-ортопед. Имплантолог ставит металлический элемент в кость, а вот все, что помещается на этот элемент, называется ортопедической конструкцией. Жевать я буду не имплантом, а ортопедической конструкцией. Ортопед предъявляет свои требования и ограничения к идеальному месту расположения импланта.

Я сижу в просторном кабинете. На столе два монитора и слепок моей челюсти в артикуляторе. Панченко и Лотоцкий рассказывают о вариантах. Мои зубы, как континенты, сместились внутрь, несколько зубов уплыли так, что перестали участвовать в процессе, кость нижней челюсти тонкая, верхней тоже недостаточно для того, чтобы вкрутить туда имплант.

Планирование очень похоже на игру в шахматы — мы делаем свой ход, зубы отвечают. Хорошо сделанная диагностика дает полное представление об ответе организма. Панченко предлагает — давайте поставим брекет-систему, выправим зубы, уберем нагрузку с сустава, удалим два зуба, которые невозможно выправить, и в идеальное положение поставим несколько имплантов. Лотоцкий добавляет, придется забрать кость из челюсти и пересадить ее в нужное место, чтобы имплант идеально сидел в челюсти. Он продолжает: в верхней челюсти кость тонкая, и имплант пройдет в гайморову пазуху; это не проблема, сделаем синус-лифтинг, то есть чуть-чуть подвинем слизистую. Посчитайте пожалуйста, без оптимизма сказал я. Около двух лет и двух миллионов рублей.

А если не двигать зубы, а вкрутить имплант в существующий ряд зубов с учетом их сегодняшнего положения? Тогда зубы будут стачиваться быстрее, возрастет нагрузка на имплант и на сустав, лет через десять-пятнадцать могут быть проблемы. Давно я не принимал решений с десятилетними последствиями. Давайте не будем трогать верхнюю челюсть, не будем сверлить дырку в гайморову пазуху. Считаем. Получилось значительно дешевле, но не быстрее. Давайте откажемся от брекет-системы. Считаем. Шахматная партия длилась около часа. Программное обеспечение исправно пересчитывало стоимость вариантов. Есть два краеугольных камня — это дырка между зубами и недостаточный объем кости на месте этой дырки. Исходя из этих начальных условий мы решаем оптимизационную задачу, достойную мысли Леонида Канторовича.

Я был в нескольких клиниках в попытках решить эту задачку. Разговор строился так: давайте вкрутим имплант и посмотрим. Куда посмотрим, спрашивал я. Посмотрим как пойдет, в крайнем случае переделаем. Хорошее дело "переделаем". Челюсти у меня всего две, а нижняя и вовсе последняя. Я видел, как врач, глядя мне в рот, пытается оценить мое финансовое состояние. Недорогие часы, потертые кроссовки... Надо посмотреть в камеру наружного наблюдения на чем приехал… А, ауди, аа, не новая, нет, два миллиона он не потянет, да и мне не сделать такую работу, парадонтолога под рукой нет. По-быстрому закрутим, заплатит тысяч семьдесят, а дальше накрутим еще десять раз по семьдесят.

"Вероника" взяла за диагностику семьдесят тысяч. Я получил полную картину с десятком рабочих вариантов, оценкой рисков, стоимостью каждого из вариантов и советами экспертов. Но челюсть-то моя и деньги мои. Я думал несколько дней. В итоге мы выбрали вариант, а "Вероника" взяла на себя обязательства, что сумма окончательная. Как сказал немодный сейчас вождь мирового пролетариата, "задачи ясны, цели определены, за работу, товарищи".

Узнав о смерти Альфреда Вегенера его брат метеоролог Курт Вегенер бросил уютную обсерваторию у подножья Австрийских Альп и принял руководство экспедицией. Полярники запускали зонды в стратосферу, измеряли температуру, влажность и скорость ветра. Гренландия - это центр огромного антициклона. Диагностика состояния всех слоев атмосферы над островом - это основа для прогнозов погоды во всей Европе и Северной Америке. Чтобы мы имели возможность измерять, Альфред Вегенер отдал свою жизнь.

Не жалейте денег на диагностику.