«Я положила его на лавочку. Дальше я звонила в скорую. Перекрикивая гул поездов, ругалась с диспетчером, потому что мне раздраженным голосом продиктовали семизначный номер врачей московского метрополитена. Но я, изрыгнув трехэтажную конструкцию, смысл которой сводился к тому, что у меня на коленях умирает человек, а звонить из метро шумно, добилась того, что мне ответили «Ждите, бригада выезжает».
Дальше были 20 минут, которые я не забуду никогда. С лежащим рядом человеком, который бледнел, зеленел, умирал на моих глазах. С проходящими мимо людьми, которых я умоляла дойти хотя бы до тетеньки в будке у эскалатора и сказать, что тут происходит, или привести полицейского. Некоторые просто проходили мимо, другие останавливались, говоря, что им некогда и шли дальше.
Потом приехала скорая. Мужчину быстро погрузили на носилки. Кошмар продолжился. Я понимаю – час-пик, все опаздывают, всем некогда. Но кем нужно быть, чтобы не пропускать врачей с носилками, на которых лежит белый, как простыня, человек?
А через пару часов мне позвонил мальчик из бригады, который взял мой номер, и сказал, что мужчина умер в машине на подъезде к больнице – с лишком долго он ждал помощи».